суббота, 21 апреля 2018
17:29
Доступ к записи ограничен
это я говорю и поёт река
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 19 апреля 2018
это я говорю и поёт река
Очень удивлена, что редактор и агент при наличии абсолютной к тому возможности не проводят обеденный перерыв в котокафе напротив издательства.
вторник, 17 апреля 2018
22:02
Доступ к записи ограничен
это я говорю и поёт река
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 14 апреля 2018
13:17
Доступ к записи ограничен
это я говорю и поёт река
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 06 апреля 2018
это я говорю и поёт река
Последняя лекция — с Огневой. Я сижу на предпоследней парте в сине-розовых, как Наташины волосы, кроссовках, джинсах и белоснежной футболке с котами; я перевожу "Энциклопедию кристаллов"; последний стих понравился аж самой Кате Вахрамеевой; с утра ноутбук упал ровно на ногу и, слава богу, не раскололся, но ступня всё ещё ноет; я иду по корпусу бледная как полотно; закончился бакалавриат.
четверг, 29 марта 2018
это я говорю и поёт река
Итак, я ещё совершенно не знаю, где и чему буду учиться на следующий год, но следующий перевод должен быть сдан первого октября.
суббота, 24 марта 2018
это я говорю и поёт река
Я стою в покачивающемся вагоне метро до глупости бело-чёрная, словно из знаменитой сцены печально знаменитого фильма, и такая же бледная и с такими же чуть приоткрытыми губами, — а ведь мне двадцать, а не двенадцать. Одно дело — переписываться или смотреть сны, другое — правда совершать переход с Лубянки; одно — ехать на собеседование, другое, совершенно другое, — на знакомство с родителями. Я одна, как перед кабинетом сдачи крови, как перед сверхчёрной, как перед всей своей Москвой с её провалами и хитростями, сжатой до точки невозврата.
Главное в "Китай-городе", всегда говорили мне, и самое сложное — выйти на правильную сторону. Я оказываюсь у нужного выхода до смешного быстро, саму станцию пролетев совершенно без обращения внимания на гладкие светлые стены, толпы людей и разворачивающие в разные стороны указатели; удивительно, но я знаю, куда идти — и наверху, где меня ослепляет отражающееся от выглаженной рубашки апрельское солнце, ноги сами несут вверх по крутому и серому до нужного поворота.
Я спорю с охранником; да, правда эта фамилия, да, я не ошибаюсь, ох, как бы мне хотелось ошибиться; поднимаюсь на третий этаж с колотящимся вовсе не от крутизны ступенек сердцем; смотрю на странные окна, зелень на подоконниках и загадочные двери так, словно оказалась в книжке Стругацких; стою перед самым последним Рубиконом, думая только о том, насколько странно сейчас краснеть. You can be amazing, you can turn a phrase into a weapon or a drug, ты же не хуже, зачем тут вообще сравнивать, ты же лингвист, игрок в "Что? Где? Когда?", самая образованная девочка своей группы, чудесный переводчик, быстрые ноги, жаркое сердце и внимательный слух; ты же её любишь, господи, зачем тут всё остальное.
Тут дверь открывается и меня практически вдёргивают внутрь.
Поезда до Кузнецкого моста я ждать не стану; сбегу вниз по трём лестницам и, нервно улыбаясь и обманывая маму, поверну к Лубянке. Красная ветка, такая испытанная, верная и изученная практически от и до, — это дом (тем страннее, разумеется, осознавать, что теперь-то уж точно не только мой).
Это называется влипла, ребята, думаю я на эскалаторе, и тут же прогоняю эту мысль: голова такая пустая впервые за несколько месяцев.
Главное в "Китай-городе", всегда говорили мне, и самое сложное — выйти на правильную сторону. Я оказываюсь у нужного выхода до смешного быстро, саму станцию пролетев совершенно без обращения внимания на гладкие светлые стены, толпы людей и разворачивающие в разные стороны указатели; удивительно, но я знаю, куда идти — и наверху, где меня ослепляет отражающееся от выглаженной рубашки апрельское солнце, ноги сами несут вверх по крутому и серому до нужного поворота.
Я спорю с охранником; да, правда эта фамилия, да, я не ошибаюсь, ох, как бы мне хотелось ошибиться; поднимаюсь на третий этаж с колотящимся вовсе не от крутизны ступенек сердцем; смотрю на странные окна, зелень на подоконниках и загадочные двери так, словно оказалась в книжке Стругацких; стою перед самым последним Рубиконом, думая только о том, насколько странно сейчас краснеть. You can be amazing, you can turn a phrase into a weapon or a drug, ты же не хуже, зачем тут вообще сравнивать, ты же лингвист, игрок в "Что? Где? Когда?", самая образованная девочка своей группы, чудесный переводчик, быстрые ноги, жаркое сердце и внимательный слух; ты же её любишь, господи, зачем тут всё остальное.
Тут дверь открывается и меня практически вдёргивают внутрь.
Поезда до Кузнецкого моста я ждать не стану; сбегу вниз по трём лестницам и, нервно улыбаясь и обманывая маму, поверну к Лубянке. Красная ветка, такая испытанная, верная и изученная практически от и до, — это дом (тем страннее, разумеется, осознавать, что теперь-то уж точно не только мой).
Это называется влипла, ребята, думаю я на эскалаторе, и тут же прогоняю эту мысль: голова такая пустая впервые за несколько месяцев.
вторник, 20 марта 2018
22:47
Доступ к записи ограничен
это я говорю и поёт река
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 14 марта 2018
00:43
Доступ к записи ограничен
это я говорю и поёт река
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 06 марта 2018
это я говорю и поёт река

понедельник, 26 февраля 2018
это я говорю и поёт река
Столбик термометра стремительно летит вниз, талантливая Алиса мчится из Казани в Москву, я забираю часть волос в кудрявый пучок и приникаю холодными ногами к батарее на минус первом этаже ДСВ.
Сложился плейлист из того, что можно назвать любимыми группами и исполнителями, но его всё ещё негде слушать; закончена книга, но висят на рабочем столе папки и документы и скриншоты, а я стесняюсь написать письмо о будущем; мама злится, что я пытаюсь найти работу; я плачу, когда она присылает трогательный стикер и пишет, что они с отцом меня любят; какая странная и тем не менее прекрасная стала наша жизнь в тысяче километров друг от друга, какой-то она ещё будет.
Я проспала две тренировки крав-мага и смотрю на инстаграм Руслана; снится драка и вальс на набережной и что-то эротическое на песке и бесконечный бег по парку, как тогда осенью, из-под тонкого намокшего капюшона. Хочется вышивать гладью, ехать в тёплом автобусе во время дождя, идти по брайтонскому пляжу, выпрямляться в кресле садящегося самолёта, бежать, бежать, снова бежать, держать на руках кошку, завязывать волосы в длинную косу и свободно поворачивать остриженную голову, стоять посреди пустыни и лежать на спине в сине-зелёном бьющемся о прибрежные скалы море.
Что я запомню об этом университете? Что он запомнит обо мне?
Сложился плейлист из того, что можно назвать любимыми группами и исполнителями, но его всё ещё негде слушать; закончена книга, но висят на рабочем столе папки и документы и скриншоты, а я стесняюсь написать письмо о будущем; мама злится, что я пытаюсь найти работу; я плачу, когда она присылает трогательный стикер и пишет, что они с отцом меня любят; какая странная и тем не менее прекрасная стала наша жизнь в тысяче километров друг от друга, какой-то она ещё будет.
Я проспала две тренировки крав-мага и смотрю на инстаграм Руслана; снится драка и вальс на набережной и что-то эротическое на песке и бесконечный бег по парку, как тогда осенью, из-под тонкого намокшего капюшона. Хочется вышивать гладью, ехать в тёплом автобусе во время дождя, идти по брайтонскому пляжу, выпрямляться в кресле садящегося самолёта, бежать, бежать, снова бежать, держать на руках кошку, завязывать волосы в длинную косу и свободно поворачивать остриженную голову, стоять посреди пустыни и лежать на спине в сине-зелёном бьющемся о прибрежные скалы море.
Что я запомню об этом университете? Что он запомнит обо мне?
вторник, 20 февраля 2018
это я говорю и поёт река
Зима подходит к концу; закончила перевод книги. У нас с Машенькой появилось первое общее фото, волосы отрастают со скоростью света, над общежитием висит смертоносно узкий серп молодой луны, календарь радужнее самого невообразимого торта на чудеснейшей из свадеб, диплом всё ещё не написан, мне снятся неостановимый на коньках Денис и тревожная Олеся, мои слова куда-то делись, упали, растворились, глаза красные как шотландская рубашка, где моя определённость про магистратуры? где ещё больше крав-мага? костяшки сбиты до крови, хочется танцевать до самого края земли и всё исправить и целовать.
четверг, 08 февраля 2018
это я говорю и поёт река
Сделали оффер из Йорка; программа — Forensic Speech Science.
Не знаю, что делать, но, кажется, мы ещё поборемся.
Не знаю, что делать, но, кажется, мы ещё поборемся.
среда, 07 февраля 2018
это я говорю и поёт река
— Как это Вам отказали? — удивленно смотрит мне в глаза трогательнейшая из начальниц отделений теории и практики перевода.
Я иду через мост в направлении, обратном тому, которым бежала по нему майским вечером в грозу: под опорами изломанно и остро стоит зеленовато-серый лёд, на той стороне у ворот парка сбились в кучку голуби, позади в сизой дымке высится блестящая Москва-Сити. Мама в телефонной трубке спрашивает, поздравила ли я отца (и я впервые за кучу лет правда собираюсь) и как мне вчерашние коньки (встала, опять же впервые, только теперь вообще за жизнь). Волосы после вчерашних косичек пышные и жёсткие, совсем не похожие на засахаренную булочку с корицей; мама знает обо мне больше, чем когда-либо за жизнь; просмотрены все шесть сезонов "Аббатства Даунтон", куплена новая тетрадь для всех английских в мире, в парке пятидесятилетия Октября снега по бедро, около месяца назад я победила себя и сдала кровь из вены, мои руки безостановочно дрожат уже семьдесят пять дней.
— Вот так, А. С., — сжимаю я спинку стула.
— Вы только.. не очень расстраивайтесь, — отвечает она самой большой за все эти четыре года похвалой.
Я иду через мост в направлении, обратном тому, которым бежала по нему майским вечером в грозу: под опорами изломанно и остро стоит зеленовато-серый лёд, на той стороне у ворот парка сбились в кучку голуби, позади в сизой дымке высится блестящая Москва-Сити. Мама в телефонной трубке спрашивает, поздравила ли я отца (и я впервые за кучу лет правда собираюсь) и как мне вчерашние коньки (встала, опять же впервые, только теперь вообще за жизнь). Волосы после вчерашних косичек пышные и жёсткие, совсем не похожие на засахаренную булочку с корицей; мама знает обо мне больше, чем когда-либо за жизнь; просмотрены все шесть сезонов "Аббатства Даунтон", куплена новая тетрадь для всех английских в мире, в парке пятидесятилетия Октября снега по бедро, около месяца назад я победила себя и сдала кровь из вены, мои руки безостановочно дрожат уже семьдесят пять дней.
— Вот так, А. С., — сжимаю я спинку стула.
— Вы только.. не очень расстраивайтесь, — отвечает она самой большой за все эти четыре года похвалой.
пятница, 19 января 2018
20:43
Доступ к записи ограничен
это я говорю и поёт река
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 13 января 2018
это я говорю и поёт река
Жизнь не ждёт. Две тысячи семнадцатый был самым прекрасным, полным благодарности, восторгов, новых знакомств и старой музыки годом, о котором я никогда не смогу сказать абсолютно всё.
Пункты "знакомство года" и "экстрим года" наполовину совпадают: здравствуйте, господин начальник. У меня — без преувеличения — была прекрасная, блестящая, любимая, лёгкая, до смешного несправедливая и до горького конечная летняя работа переводчиком; благодаря ей и сбылась итальянская половина "поездки года", и укрепился "подарок года", и появились самое запоминающееся место, еда и первое настоящее увиденное море, на побережье которого я сгорела до и на сегодняшний день держащихся полосок на плечах и бёдрах. Спасибо Вам, спасибо тысячу раз.
Вторая половина "экстрима года" важна в какой-то мере ещё в неизмеримые тысячи раз больше: я совершила каминг-аут. Я приходила к людям и говорила им это в лицо, каждому по-своему; были и на лету брошенные счастливые слова в один из зимних вечеров, и большие трудные разговоры — с соседкой, с вернувшейся из Амстердама Сашей, — и самый главный и трудный жест: мама. Имею сказать, что чудовищно счастлива иметь такое понимающее и толерантное окружение и такую смелую, честную и любящую себя; вместе мы прошли этот трудный и невероятный путь так, как мне и не мечталось.
Что до мечты года, то она переходит в 2018: я сплю и вижу Англию и магистра-себя в ней. К двадцать шестому станет известно, что с Оксфордом; пока я занимаюсь сбором бумаг для Йорка. К этой гипотетической пока части своей жизни я иду через слишком многое, чтобы отказываться после первой же неудачи; до удивительного ни капли здесь нет от самоутверждения, до не прекращающего вдохновлять это такая далёкая от нынешней меня возможность, что её и описать-то как следует затруднительно.
Языком года по-прежнему остаётся английский, на котором слышалось столько всего — от фразы года I love you до обсуждения интракраниальной стимуляции двумя французами и нидерландкой. Чувством года остаётся дрожь: радостная, волнительная, полная страха, совершенно разная. Время суток года сменилось с вечера на утро: я следовала в Строгино, выезжала в аэропорты и смотрела, как озаряются солнцем рыжие венецианские дома.
Я открыла, что люблю крав-мага, а меня любит красивая яркая помада. Я перелетала первую в своей жизни границу и читала "Пианистов" Бьёрнстада и слегка плакала в тёмном салоне. Я купила ещё несколько серых свитеров, две пары лучших в мире кроссовок и стала обладательницей чудной летающей по сайтам и программам серой машинки с любимыми маяками под крышкой. Я обрела, почти год продержала в слабых человеческих руках и потеряла совершенно сказочную девушку. Я замираю в планке, отжимаюсь, легко держу самые тяжёлые двери в метро и ловлю партнёров на тренировках; я пробежала весь парк академии ФСБ, стояла у могилы Иосифа Бродского, нахожусь в процессе перевода самой настоящей книги, совершенно завалила олимпиаду в НИУ ВШЭ и записалась на вечерний курс там же, усыновила римского кота, целовалась как в последний раз — и как в самый первый, просыпалась и засыпала, искренне говорила с психотерапевтом и очень любила этот мир.
Пункты "знакомство года" и "экстрим года" наполовину совпадают: здравствуйте, господин начальник. У меня — без преувеличения — была прекрасная, блестящая, любимая, лёгкая, до смешного несправедливая и до горького конечная летняя работа переводчиком; благодаря ей и сбылась итальянская половина "поездки года", и укрепился "подарок года", и появились самое запоминающееся место, еда и первое настоящее увиденное море, на побережье которого я сгорела до и на сегодняшний день держащихся полосок на плечах и бёдрах. Спасибо Вам, спасибо тысячу раз.
Вторая половина "экстрима года" важна в какой-то мере ещё в неизмеримые тысячи раз больше: я совершила каминг-аут. Я приходила к людям и говорила им это в лицо, каждому по-своему; были и на лету брошенные счастливые слова в один из зимних вечеров, и большие трудные разговоры — с соседкой, с вернувшейся из Амстердама Сашей, — и самый главный и трудный жест: мама. Имею сказать, что чудовищно счастлива иметь такое понимающее и толерантное окружение и такую смелую, честную и любящую себя; вместе мы прошли этот трудный и невероятный путь так, как мне и не мечталось.
Что до мечты года, то она переходит в 2018: я сплю и вижу Англию и магистра-себя в ней. К двадцать шестому станет известно, что с Оксфордом; пока я занимаюсь сбором бумаг для Йорка. К этой гипотетической пока части своей жизни я иду через слишком многое, чтобы отказываться после первой же неудачи; до удивительного ни капли здесь нет от самоутверждения, до не прекращающего вдохновлять это такая далёкая от нынешней меня возможность, что её и описать-то как следует затруднительно.
Языком года по-прежнему остаётся английский, на котором слышалось столько всего — от фразы года I love you до обсуждения интракраниальной стимуляции двумя французами и нидерландкой. Чувством года остаётся дрожь: радостная, волнительная, полная страха, совершенно разная. Время суток года сменилось с вечера на утро: я следовала в Строгино, выезжала в аэропорты и смотрела, как озаряются солнцем рыжие венецианские дома.
Я открыла, что люблю крав-мага, а меня любит красивая яркая помада. Я перелетала первую в своей жизни границу и читала "Пианистов" Бьёрнстада и слегка плакала в тёмном салоне. Я купила ещё несколько серых свитеров, две пары лучших в мире кроссовок и стала обладательницей чудной летающей по сайтам и программам серой машинки с любимыми маяками под крышкой. Я обрела, почти год продержала в слабых человеческих руках и потеряла совершенно сказочную девушку. Я замираю в планке, отжимаюсь, легко держу самые тяжёлые двери в метро и ловлю партнёров на тренировках; я пробежала весь парк академии ФСБ, стояла у могилы Иосифа Бродского, нахожусь в процессе перевода самой настоящей книги, совершенно завалила олимпиаду в НИУ ВШЭ и записалась на вечерний курс там же, усыновила римского кота, целовалась как в последний раз — и как в самый первый, просыпалась и засыпала, искренне говорила с психотерапевтом и очень любила этот мир.
суббота, 09 декабря 2017
19:17
Доступ к записи ограничен
это я говорю и поёт река
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 04 декабря 2017
16:37
Доступ к записи ограничен
это я говорю и поёт река
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 02 декабря 2017
это я говорю и поёт река
Сказала терапевту, что выставляю фотографии в Инстаграм не для лайков, а чтобы зафиксировать большие события.


суббота, 25 ноября 2017
это я говорю и поёт река
Сегодня пробежала весь парк академии ФСБ.